Генеральная прокуратура Украины обнародовала отчет о результатах расследования Иловайской трагедии. Как отметили в ведомстве, отчет уже передан в Международный уголовный суд в Гааге. Несколько народных депутатов ознакомились с заключениями судебных экспертиз с грифом «совершенно секретно» о проведении боевой операции в районе Иловайска. Еще в прошлом году телеканал «112 Украина» снял фильм «Тени Иловайска», в рамках подготовки которого пообщался с начальником Генштаба Виктором Муженко. Тогда это интервью не публиковалось, однако в Генштабе уверяют, что их позиция остается неизменной. Для полноты картины 112.ua публикует разговор с Муженко полностью.
Часть 1. Обстановка в секторе «Д» в июле-августе 2014 года
Для полного понимания обстановки, которая сложилась в районе Иловайска в период 20-х чисел августа 2014 года, надо начать с того, что предшествовало этим событиям. А именно с обстановки, которая складывалась в июле-августе того года. Необходимо представить линию столкновения, которая была по состоянию на начало июля 2014-го. Она как раз проходила от Станицы Луганской на север, это район Красного Лимана, Ямполя, Закотного. Еще не был взят Славянск, и линия столкновения проходила севернее его окрестностей, западнее Донецка, причем существенно западнее – примерно в районе Курахово. Авдеевка тогда еще не была под нашим контролем. И что особенно важно – это обстановка на юге, в районе Докучаевска, который тогда еще не был под нашим контролем.
То есть, линия столкновения проходила южнее Донецка в районе Волновахи с выходом через Солнцево на Амвросиевку. И как раз тогда уже был проведен ряд мероприятий по восстановлению участка государственной границы, взятию ее под контроль – на участке от Амвросиевки до Изварино. Общая протяженность участка, который был взят под контроль, – 267 километров. Остался только небольшой участок, около 60 километров, от Изварино до Пархоменко, восточнее Луганска. Причем около 90% этого участка – это непроходимая местность.
Поставка россиянами техники, вооружения и материальных запасов бандформированиям так называемых «ЛНР-ДНР» была возможной только через Изварино – Краснодон в Луганск, или через Пархоменко по небольшой дороге Пархоменко – Князь Игорь на Луганск. Как раз взятие под контроль участка границы дало нам возможность полностью заблокировать поставки боевикам вооружений и материально-технических средств из России.
Именно тогда провели операции по освобождению Славянска, Краматорска, Дружковки, Дзержинска. Как раз в июле 2014-го мы провели операции по взятию под контроль и сужению круга изоляции в районе западнее Донецка – это и Авдеевка, и Пески, и южнее Донецка – Докучаевск, Старобешево, Комсомольск, с выходом в район Иловайска.
И это создало большую угрозу для незаконных вооруженных формирований и российских наемников. Потому что подпитка вооружением, военной техникой и материально-техническими средствами, включая и продовольствие, стала невозможной в тех объемах, которые им были нужны, возникла реальная угроза всему путинскому проекту «Новороссия», который тогда набирал обороты.
Именно в этих условиях россияне приняли решение о нанесении огневого поражения по нашим подразделениям, которые занимали взводные опорные пункты и блокпосты, как раз на этом участке, между Изварино и Амвросиевкой. И первый массированный огневой налет произошел в районе Зеленополья по подразделениям 2 батальона 24 отдельной механизированной бригады, где мы понесли серьезные потери: 24 погибших, из них 19 военнослужащих Вооруженных Сил и 5 представителей Государственной пограничной службы, 76 раненых. 56 человек получили боевые психологические травмы и только спустя некоторое время были или возвращены в подразделения, или продолжили лечение в специализированных медицинских учреждениях. В общем из района Зеленополья протяжении полутора суток была осуществлена эвакуация 156 человек.
Второй фронт, информационный, был открыт в мирной Украине: на фоне тех событий нагнеталась истерия с подачи отдельных СМИ, не без участия спецслужб России проводили митинги, блокирование правительственных учреждений, Верховной Рады, Администрации Президента с призывами вывести подразделения из пограничной зоны.
15-17 июля 2014 года, 260 километров пограничной полосы, которую контролировали на тот момент Вооруженные Силы Украины, составляли ширину от 8 до 25-30 километров на разных участках. Противник попытался вовсе изолировать наши войска в этой пограничной полосе. Продолжались активные бои в районе Дмитровка – Дьяково – Кожевня – Марьинка.
Марьинка – это пограничный переход восточнее Амвросиевки или южнее Степановки. Проводили мероприятия по подвозу материально-технических средств, поставке боеприпасов в группировку сил АТО. Было сложно, ведь российская артиллерия уже «системно» била и по коммуникациям, запрещая этот подвоз, или создавала серьезные проблемы с подвозом и подачей материально-технических средств. Попытка осуществить доставку с помощью авиационного транспорта тоже повлекла за собой потери: был сбит самолет Героя Украины Дмитрия Майбороды. Причем тогда нами был зафиксирован первый пуск системы «Бук» с территории Российской Федерации, именно по этому самолету.
Поэтому было принято решение вывести подразделения из приграничной полосы, и в конце июля – начале августа 2014-го мы провели успешные совместные действия. Рейд 95 отдельной аэромобильной бригады обеспечивали подразделения 25 отдельной воздушно-десантной бригады совместно с батальонной тактической группой, которая была создана на базе 1 механизированного батальона 30 отдельной механизированной бригады.
Рейдовые действия были успешными, и дали нам возможность вывести в ночь с 6 на 7 августа группировку общей численностью более 2,5 тысяч человек – более 2100 военнослужащих Вооруженных Сил и около 500 представителей Государственной пограничной службы Украины, а также 300 единиц техники. Операция прошла удачно, практически без потерь.
Подчеркиваю, рейд был успешен. В ходе рейда появились позитивные изменения в оперативной обстановке, была взята под контроль высота 277, известная как Саур-Могила. Также взяли под контроль Степановку – это важный населенный пункт, который стоял как раз на перекрестке всех коммуникаций, по которым поступали техника, вооружение и человеческие ресурсы в незаконные вооруженные формирования.
Но все попытки взять Дмитровку были для нас неудачными, потому что мы имели недостаточно сил и средств в тех подразделениях, которые были до этого задействованы, а нарастить не было никакой возможности. Кроме того, в районе Дмитровки противником были возведены очень серьезные укрепления. Поэтому линия соприкосновения проходила южнее Дмитровки, южнее Дьяково и дальше на восток, в район населенных пунктов Бирюково, Краснопартизанск, Изварино.
После рейда и вывода группировки сил АТО от Мариновки к Изварино практически по всей юго-восточной и восточной границе до Изварино не осталось никаких наших подразделений. Но по замыслу предполагалось провести линию изоляции этой зоны с учетом тех подразделений, часть которых были задействованы в рейдовых действиях по линии Амвросиевка – Благодатное – Саур-Могила – Степановка, потом южнее Антрацита и с выходом на Ровеньки. Подразделения 24 бригады должны были с севера на юг также выйти в район Ровеньков. Для этого необходимо было задействовать и те силы, которые были у нас на государственной границе, – это около 2,5 тысяч человек – для того, чтобы мы могли взять под контроль Ровеньки.
Итак, планировалось перенести линию границы на 40-60 километров на запад или на 50-60 километров на север от реальной линии государственной границы – создать линию блокировки. Но морально-психологическое состояние личного состава группировки, которое уже было истощено в пограничье, не дало нам такой возможности. Люди не были готовы выполнять такое задание. Кроме того, военнослужащие, не выдержав психологического напряжения, начали массово сдаваться в плен, переходя государственную границу с Россией.
Во второй половине августа 2014-го линию блокировки пришлось перенести существенно западнее. Были задействованы и подразделения, которые принимали участие в рейде, кроме 95 аэромобильной бригады, которую мы вывели через неконтролируемую территорию в район Дебальцево. А подразделения 30-й, 24-й механизированных, 80-й аэромобильной бригад заняли оборону на линии Степановка – Миусинск между Снежным и Антрацитом, исключительно Красный Луч, Николаевка, Красная Поляна, Лутугино до района. К этому времени также был создан коридор и была существенно расширена контролируемая нами зона в районе луганского аэропорта, а также были взяты под контроль два населенных пункта Новосветловка и Хрящеватое, что дало нам возможность практически полностью заблокировать подвоз материальных средств в Луганск.
Итак, если мы смогли бы реализовать все эти замыслы, мы полностью заблокировали бы Донецк, Макеевку, Горловку, Енакиево и Луганск, а также получили бы линию изоляции от Лутугино на юг – исключительно Красный Луч – в район Степановки с выходом в район Амвросиевки. В этом кольце планировалось окружить незаконные вооруженные формирования, которые мы могли бы контролировать без любой возможности подвоза материально-технических средств. И это стало одним из тех условий, почему русские сделали этот, я считаю, отчаянный шаг, и ввели на территорию Украины подразделения регулярных вооруженных сил России. Без объявлений, без каких-либо нот, сообщений, ультиматумов ….
Впоследствии, с введением в Украину российских войск, мы теряли контроль над участком государственной границы протяженностью более 300 километров. Это дало противнику возможность беспрепятственного подвоза материально-технических средств, пересечения границы так называемыми «гуманитарными конвоями», которые полностью обеспечивали незаконные вооруженные формирования и уже российские войска, пополняли их и человеческими ресурсами, и вооружением, и боеприпасами, и это также повлияло на характер боевых действий – они стали более жесткими и повлекли бы за собой более серьезные потери.
Поэтому еще до иловайских событий принимались меры для того, чтобы усилить соответствующую группировку, или, как я уже сказал, перенести линию изоляции. Накапливали силы и средства и провели этот рейд по очень дерзкому замыслу, но еще более дерзкой была его реализация. И мы имели все возможности выйти. Конечно, учитывали и понижение морально-психологического состояния военнослужащих, вплоть до уровня отказа от выполнения заданий – имеется в виду по контролю за Ровеньками. Еще были некоторые проблемы в выдвижении 24-й механизированной бригады, которая вышла и практически прошла две трети маршрута от Лутугино до Ровеньков и была остановлена в районе Македоновки вследствие мощных огневых налетов, в том числе с применением ракетных систем залпового огня. Тогда же приняли решение перенести линию столкновения западнее.
Не было какой-то специальной, отдельной операции по взятию под контроль города Иловайск. По общему замыслу проведения АТО на август месяц 2014 года был предусмотрен ряд тактических задач. Одной из таких тактических задач и было взятие под контроль этого города. Ведь это достаточно крупный железнодорожный узел, который имел серьезное значение именно в отношении блокирования коммуникаций противника. Но, к сожалению, первые меры по взятию под контроль Иловайска были неудачными. Более удачно чуть южнее Иловайска наши подразделения приняли Кутейниково, и тогда, в принципе, во взятии Иловайска отпадала тактическая необходимость. Мы перерезали дорогу в районе Кутейниково. Последующим замыслом предусматривалось закрытие кольца блокировки Донецк — Макеевка, как раз по линии Кутейниково – Степано-Крынка – Зуевка – Ждановка – выход на Верхнюю Крынку, а с запада уже подразделения 93-й механизированной бригады из района Пантелеймоновки вышли тоже в район Верхней Крынки.
Итак, мы практически полностью блокировали Горловку – Енакиево и Донецк – Макеевку. Но реализация второй части замысла относительно выхода из Кутейниково в район Степано-Крынка – Зуевка нам тогда тоже не удалась. Хотя, в дальнейшем мы могли бы нарастить наступление. Но события развивались так, как развивались… И уже повторное решение о взятии под контроль Иловайска было принято в 20-х числах августа 2014-го, с привлечением группировки Министерства внутренних дел Украины, основу которого составили специализированные батальоны милиции, которые мы сейчас называем добровольческими батальонами типа «Азов», «Шахтерск», «Миротворец», «Херсон», «Ивано-Франковск» и батальон Национальной гвардии Украины «Донбасс».
Часть 2. Решение командования. Боевые действия
10-11 августа 2014 года… Вообще боевые действия там проводились начиная с августа месяца: сужение кольца шло на юге, в районах Докучаевска, Старобешево, Моспино и так далее. Были задействованы 40-й и 39-й батальоны территориальной обороны, подразделения 51-й механизированной бригады ракетных войск и артиллерии, которые входили в состав группировки Вооруженных Сил Украины. Решением руководителя сектора «Б» генерал-лейтенанта Хомчака был привлечен и батальон Национальной гвардии Украины «Донбасс».
Кстати, ни «Донбасс», ни остальные специализированные батальоны милиции в состав сил и средств АТО не входили, это были отдельное группировки. Батальон «Донбасс» был официально введен в состав сил и средств АТО в октябре 2014 года. Остальные подразделения – значительно позже, а некоторые из них так и не были введены в состав сил и средств Антитеррористической операции.
19 августа 2014 года подразделениями 95 отдельной аэромобильной бригады взят под контроль важный населенный пункт в вопросах изменения оперативной обстановки и влияния на оперативную обстановку – крупный железнодорожный узел Ясиноватая. Но в ночь с 19 на 20 августа подразделения Национальной гвардии, которым был передан под контроль этот населенный пункт, оставили Ясиноватую. Встал вопрос повторного взятия под контроль города, но было два варианта – или Ясиноватая, или Иловайск.
Следовательно, создавалось соответствующие группировки, около 600-700 человек из подразделений вышеупомянутых специализированных батальонов МВД с учетом батальона «Донбасс», которые должны были осуществить зачистку города Иловайск. От Вооруженных Сил к этой операции привлекались – они уже в принципе задачу свою частично выполнили – 39 и 40 территориальные батальоны для блокирования с северной и западной части города Иловайск, а также бронегруппа из состава 51 отдельной механизированной бригады, подразделения артиллерии, которые должны были обеспечивать действия этих подразделений. Это тоже одно из тех условий, которые потом повлияли на ту обстановку, которая сложилась в районе города Иловайск уже в конце августа – после 24 августа.
В ночь с 12 на 13 августа 2014 года подразделения 30 отдельной механизированной бригады – это 3 батальон, частично танковый батальон — с некоторыми другими подразделениями бригады выполняли задачи соответственно по линии изоляции. Кроме первой и второй батальонно-тактической группы: 2 БТГр осуществляла выдвижение из района Лутугино до Красной Поляны, 1 БТГр через Миусинск выходила в район Красного Луча, где они как раз и взаимодействовали между собой на стыке. Остальные подразделения были в районе Степановки, а также на опорных пунктах и блокпостах вокруг этого населенного пункта до Миусинска.
В ночь с 12 на 13 августа 2014 года в результате паники, которой подвергся личный состав, в результате обстрела Степановки, эти подразделения хаотично покинули данный населенный пункт и были выведены на восстановление боеспособности уже, скажем так, по факту оставления воинской части в район Мелитополя. Часть военнослужащих оказались в городе Новоград-Волынский, в пункте постоянной дислокации.
Паника – это самое страшное, что может быть в армии, что может быть на войне, это глубокая психологическая травма. Некоторые военнослужащие 30 ОМБр, которые тогда, два года назад, поддались паническим настроениям, по сей день не могут вернуться в нормальное состояние.
Это значительно ослабило наши позиции, и, соответственно, разорвало линию блокировки на участке Степановка – Саур-Могила, Степановка – Миусинск. Это дало возможность противнику осуществлять подвоз и подход резервов через Степановку на Снежное для обеспечения НЗФ соответствующим вооружением и человеческим ресурсом для доукомплектования.
Позже, 24 августа, 5 батальон территориальной обороны «Прикарпатье», который формировался в Ивано-Франковске, также оставил свои позиции и тоже совершил беспрецедентный марш, буквально за сутки или за полутора суток, преодолел расстояние более тысячи километров от Амвросиевки до Ивано-Франковска, где его встретили местные жители, как героический батальон цветами, музыкой…
Я думаю, что это было одним из негативных условий этой обстановки, которая уже потом в дальнейшем сложилась в районе Иловайска. Я считаю, что ввод российских регулярных войск на территорию Украины, как я уже отметил, это был шаг отчаяния в ответ на те действия, которые осуществлялись силами и средствами Антитеррористической операции по блокировке соответствующих НЗФ и блокирования соответствующих урбанизированных районов. Я имею в виду, например, Донецк-Макеевка, Горловка-Енакиево, сам Луганск. То есть, мы тогда практически полностью блокировали НЗФ в этих районах и в перспективе, запретив им подвоз вооружения, военной техники и пополнения, можно было за несколько дней или недель полностью завершить Антитеррористическую операцию.
Кстати, в одном из своих интервью в конце июля — начале августа 2014-го я отмечал, что мы должны завершить Антитеррористическую операцию. Так бы оно было, если бы не было вмешательства России и введения регулярных российских подразделений на территорию Украины. Полное окружение бандформирований и российских наемников стало полным провалом «Новороссии», который тогда был задуман как масштабный проект, а также и главной причиной ввода российских войск.
А вот одним из серьезных условий, которые повлияли на ухудшение оперативной обстановки, в частности в районе Иловайска, стал несанкционированный отход (официально говоря) или бегство некоторых подразделений из соответствующих районов. Это резко обострило обстановку и ухудшило для наших войск оперативное положение.
Журналисты просят меня прокомментировать информацию о том, что один из членов специальной экспертизы по изучению документов по Иловайску Юрий Бутусов утверждает, что им установлено, что сообщение о планировании российского вторжения было известно нам за 10-12 дней до его начала 24 августа 2014 года.
Во-первых, я не ознакомлен с материалами экспертизы, к сожалению. Во-вторых, выдумки Бутусова, что российское вторжение планировалось, и нам было об этом достоверно известно через 10-12 дней, остаются лишь домыслами без фактов. У меня таких данных и такой информации нет, и на тот момент мы такой информацией не владели, это однозначно. Если кто-то знает, кому эта информация предоставлялась, тогда возникает вопрос, почему она не поступила к руководству АТО именно за 10-12 дней до российского вторжения?
Нападение русских было для нас внезапным, неожиданным, малопрогнозируемым. Все-таки мы надеялись на то, что существует международное гуманитарное право, право войны, неприкосновенность границ, позиций. И что это будет тем сдерживающим фактором, который остановит российскую агрессию. Хотя мы видели такую угрозу, особенно после того, как были нанесены мощные огневые удары по нашим подразделениям в пограничье со стороны России. То есть у нас фактически не существовало фактора сдерживания агрессора: открытие огня они маскировали и лживо утверждали, что это огонь именно незаконных вооруженных формирований, что Российская Федерация на своей территории не допускает таких нарушений и тому подобное. Никто об этом открыто не говорил.
Считаю, что пересечение государственной границы войсками противника как раз и является, по всем международным нормам, грубейшим нарушением, о чем нужно немедленно делать соответствующее заявление – ультиматум, или ноту, или, возможно, еще какой-то там документ, который должен был нам доказать это. Разведывательной информации такой у нас не было, мы ею не владели, это однозначно. Кто бы что ни говорил, какая бы экспертиза не подтверждала. Я не знаю, откуда такие данные и такие выводы этой экспертизы, если они действительно имеют место. Я с этими материалами не ознакомлен.
Если бы нам было известно, что в ночь с 23 на 24 августа 2014 года состоится российское вторжение, то я думаю, что никакого парада бы не было, и, во-первых, были бы задействованы все силовые средства. Во-вторых, в параде принимали участие те подразделения, которые не привлекались к Антитеррористической операции. Главным образом это были высшие военные учебные заведения, курсанты и так далее. Техника сразу после парада была направлена для доукомплектования подразделений, которые выполняли задачи в зоне проведения АТО.
Во-первых, нам стало известно якобы о российском вторжении днем 24-го августа. Реально подтвердилась информация о вторжении, что это действительно россияне, 26-го августа, когда взяли в плен первых 10 военнослужащих российских вооруженных сил. 25-го числа также была разбита вражеская колонна, двое российских военнослужащих попали в плен. Тогда отличились противотанковая батарея под руководством майора Сергея Фураева 51-й бригады, которая нанесла огневое поражение противнику.
Первую информацию о вторжении я получил где-то в районе 16 часов 24 августа 2014 года от полковника Петра Ромигайло такого содержания: выявлены подразделения, возможно россияне, наблюдаем – идут без знаков распознавания, под флагами «ДНР»… Есть журнал ведения боевых действий, где фиксируются все переговоры, которые идут по радио, по другим каналам, по телефону, по любым видам связи, и где фиксируются все указания и распоряжения, которые отдаются, документированные или которые отдаются устно. Все доклады, которые поступают. Из этого журнала мы имеем реальные подтверждения информации. Оригиналы этих документов находятся в архиве, такие копии есть, соответственно, в Генеральной прокуратуре, которая занимается расследованием этого дела.
И здесь четко понятно: когда, кто, кому докладывал, как докладывал и какая была реакция. Тогда да: видим колонну, возможно россияне, не знаем, себя не позиционирует, без знаков различия, но по составу вроде похожа на колонну регулярных вооруженных сил, – и мы открываем огонь! Да, реагировали соответственно. Да, осуществляли усиление.
К сожалению, резервов было очень-очень мало. Подразделения, которые вышли из пограничья, находились в районах восстановления боеспособности. 72-я бригада в районе Мирного под Мелитополем, там же потом восстанавливали 30-ю бригаду. В районе Николаева, в пункте постоянной дислокации, осуществляла восстановление 79-я бригада, которая тоже была выведена из пограничья. 2-й батальон 24-й бригады был переброшен для восстановления на север, к основным своим силам. И 28-я бригада тоже практически потеряла свою боеспособность, она частично вышла, частично осталась в районе Иловайска и была в составе этой группировки.
Требовалось усиление, потому что тех сил для разблокирования и вывода из окружения было явно недостаточно. Для деблокирования группировки, которая находилась в Иловайске, планировалось привлечь 95-ю бригаду, которая восстанавливала свою боеспособность после Ясиноватой, и 79-ю бригаду. 79-я бригада по плану должна была завершить восстановление боеспособности 24-го августа, но реально она его завершила 27-го и прибыла «с потугами» в район зоны АТО только 29-30 августа, потому что несколько раз эшелон блокировался, и нам приходилось его разгружать в необорудованных местах прямо с платформы.
Почему операция по деблокированию планировалась на 1-2 сентября? Тогда мы сосредоточили бы эти резервы, чтобы иметь хоть какую-то возможность успешно провести операцию. Но уже 29-го августа было принято решение… 28-29-го августа реально произошел тот трагический выход, и необходимость в этих мерах отпала.
Хотя риск в проведении операции, того, что мы задумали, был, сам замысел по деблокированию также был отработан. Предусматривалось введение двух десантных бригад в узкую полосу, и таким образом подставляя, с одной стороны, левый фланг под огонь опорного пункта НЗФ из Моспино, а другим флангом мы подставляли себя под огонь и под возможные активные действия соответствующих регулярных подразделений российских Вооруженных Сил.
Ротной тактической группе 92-й бригады (в количестве более сотни человек) ранее было поставлено отдельное задание, которое не касалось деблокировки. Часть 42-го батальона мы перебросили вертолетами из Краматорска. Это был батальон территориальной обороны, сотня добровольцев, которых перебросили для усиления этой группировки. В частности, мы планировали усилить за счет них еще и группировку, действовавшую в районе Саур-Могилы, – группу полковника Игоря Гордийчука.
92-я бригада в силу разных причин не вышла на усиление. Потом, когда два дня осуществляли поиски ротно-тактической группы бригады, когда все-таки нашли ее и установили с ней связь, начали ее вводить, по ней был нанесен артиллерийский огонь. Это подразделение впоследствии оказалось практически без потерь в пункте постоянной дислокации 92-й ОМБр, то есть они банально убегали с поля боя. Техника была частично уничтожена, но ротно-тактическая группа в полном составе без потерь вышла в район ППД.
Была проблема и по 42-му батальону. Мы их высадили на вертолетах в определенном районе, и подразделение частично добралось до этой группировки, частично группы 42-го батальона вышли в район Саур-Могилы, но вышли 25-26 августа, когда там группы полковника Гордийчука уже не было, она отошла, и не было смысла удерживать эту стратегическую высоту в той обстановке, которая тогда сложилась.
Кроме того, часть подразделения Национальной гвардии из южного района АТО совершила марш в район Комсомольска, который должен был быть взят под контроль. К сожалению, так случилось, что 1-я бригада оперативного назначения Национальной гвардии не смогла взять под контроль город Комсомольск. Это тоже потом повлияло на соответствующую оперативную обстановку. Я лично встретился 2-го сентября 2014 года с личным составом этого подразделения в лесном массиве в районе села Старогнатовка – отряд разместился там, скажем так, в районе ожидания.
Часть 3. Выход из окружения. Выводы
Когда встал вопрос относительно окружения в районе Иловайска нашей группировки – его значительно усилили за счет частей и подразделений, которые отходили, группировались в районе Иловайска. Там было всего около 1200-1400 человек. Эта цифра примерная, потому что, к сожалению, мы не можем четко оценить количественный состав добровольческих батальонов – специализированных батальонов МВД, НГУ. И каждый день эти цифры менялись. Конкретно сколько их было, невозможно даже сейчас установить. Вероятно, это должны были бы сделать должностные лица вышеуказанных структур.
Относительно Вооруженных Сил есть реальные цифры согласно донесений и расчетов – группировка составляла около 1200-1400 человек. Как вариант, я лично предлагал генералу Руслану Хомчаку зайти в Иловайск, занять круговую оборону до ожидания готовности резервов, предназначенных для деблокирования. Была такая возможность. Тех группировок – более тысячи человек – было достаточно, чтобы реально решить этот вопрос. Он мне сказал: я это задание выполнить не могу, потому что мне добровольческие батальоны поставили ультиматум – или мы выходим все вместе, или мы выходим сами, а вы тут, если хотите, оставайтесь и действуйте, как считаете нужным. Генерал Хомчак сообщил, что принял решение о выводе всей группировки.
Во время выхода рассматривали разные варианты. Предлагался выход небольшими колоннами по 10-15 машин в разных направлениях на широком фронте, в частности и на юг, потому что там было пространство для движения с выходом в район Мариуполя или, возможно, в район Гранитного. Но был выбран вариант выхода по маршрутам, оговоренным с руководством российского Генерального штаба: эти маршруты россияне предлагали как «зеленый коридор» для выхода наших подразделений.
Это была инициатива Путина, 26 августа он об этом заявил, и мы в течение двух дней (!!!) согласовывали с российской стороной вопрос, каким образом осуществить этот выход. Первое условие было для нас приемлемым – выход по «зеленому коридору» с вооружением и военной техникой. Без вопросов. Но уже непосредственно в ночь перед выходом, 28 августа, где-то в районе 22 часов, на меня вышел генерал Богдановский – первый заместитель начальника Генерального штаба ВС Российской Федерации – и сказал: «Условия меняются, мы можем позволить только выход, без вооружения и даже без стрелкового оружия». Это было для нас неприемлемо, это вообще создавало серьезную опасность для наших военнослужащих. Других условий после этого разговора не было.
Разговор об окончательных условиях россиян я безотлагательно пересказал генералу Хомчаку. Также отметил, что в такой обстановке нужно планировать не выход, а прорыв. На местном уровне, в Иловайске, решение о выходе принималось коллегиально, в том числе и с руководством добровольческих батальонов, командирами подразделений. Они выбрали для себя вариант выхода по заблаговременно оговоренным с россиянами, четко и пошагово, маршрутам с выходом в районе Старобешево.
Кстати, одним из условий было то, что только после выхода в районе Старобешево мы должны вернуть пленных российских военнослужащих, которые были в составе нашей колонны. Ныне общеизвестно, что колонна была расстреляна, в том числе русскими были расстреляны их же военнослужащие.
Я постоянно контактировал с российским генералом Богдановским, потому что 28 августа генерал Герасимов, начальник Генерального штаба ВС РФ, был в командировке, но уже 29-го числа он был на месте, где во второй половине дня я общался с ним.
Кстати, ночью я общался с начальником Главного оперативного управления Генерального штаба ВС РФ генералом Картаполовым, и с его заместителем генералом Евстратовым, который ныне является начальником Главного оперативного управления ГШ ВС РФ. Никто из них не хотел брать на себя ответственность за действия российских войск под Иловайском, ведь все понимали, что это военное преступление, и что за это кому-то придется отвечать. Российские генералы перебрасывали коммуникацию с одного на другого, с первых лиц на вторых, потом на третьестепенных.
У нас не было выбора, нам необходимо было общаться для того, чтобы все-таки решить вопрос безопасности наших людей, которые должны были выйти из этого окружения. Это, кстати, подтверждено документально. В материалах следствия такой документ, где подтверждено четко по времени, по дням – с кем, когда, сколько минут даже, до секунды, велись переговоры с россиянами. Однако, некоторые политики, «эксперты» заявляют, что Муженко говорит неправду, мягко говоря, что Муженко врет и что он ни с кем не общался в то время.
Рассматривались разные варианты выхода из окружения. В частности, в северном направлении, где у нас тоже было недостаточно сил и средств. Но это также был один из вариантов, который имел право на жизнь и на успех. Действительно, маневр был бы неожиданным и для российской стороны, и для формирований так называемой «Новороссии». Такой вариант также предлагался командованию сектора «Б».
Кстати, командование сектора «Б» оказалось в районе Иловайска, скажем так, по факту. Это не было основной задачей руководителя сектора генерала Хомчака – организовывать выполнение тактической задачи по взятию под контроль города Иловайск, потому что сектор был намного больше боевых задач. Это и выполнение задач в западной и южной частях Донецка, возле Горловки, Макеевки и тому подобное. То есть на большом фронте велись боевые действия группировки сектора «Б», и ему необходимо было осуществлять управление целым сектором. Впрочем, выезд в Иловайск руководителя сектора – это его решение. Хотя, по моему мнению, достаточно было бы отправить представителя или одного из своих заместителей, чтобы на этом уровне обеспечить взаимодействие между подразделениями Вооруженных Сил с соответствующими специальными подразделениями МВД. Конечно в составе этой группировки был и представитель, а к 22 августа там был непосредственно первый заместитель министра внутренних дел генерал Сергей Яровой.
Следует отметить, что так называемый «эксперт» Юрий Бутусов там тоже был 22-го августа. У меня возникает вопрос: зачем тогда он там находился? Какое он имел вообще отношение к планированию этой операции и присутствию в зоне боевых действий?..
Относительно потерь. На сегодняшний день четко установлены потери подразделений Вооруженных Сил Украины. Всего за август месяц 2014 года потери Вооруженных Сил составили: безвозвратные – 427 человек, 781 – санитарные (ранения, контузии и прочее, в том числе и психологические травмы).
По подтвержденным данным и списку погибших и раненых, в период с 21 августа по 5 сентября 2014 года, в том числе в районе Иловайска, именно там, 150 военнослужащих Вооруженных Сил погибли, 90 – получили ранения. Это реальные цифры.
Относительно числа погибших от 366 до 500 человек, которым оперировали Генеральная прокуратура, военный прокурор: направлено два запроса на имя Генерального прокурора Украины относительно подтверждения соответствующих цифр и сравнения учета Вооруженных Сил с тем учетом, который есть в Генеральной прокуратуре. Но ни на один, ни на второй запрос нам так ответа и не поступило…
Поэтому нужно оперировать только такими данными: 150 погибших и 90 раненых с 21 августа по 5 сентября 2014 года. Подчеркиваю, это потери Вооруженных Сил Украины. Что касается добровольческих батальонов, считаю, что учет таких потерь должен быть в Министерстве внутренних дел Украины, Национальной гвардии Украины. Это их подразделения, и будем надеяться, скажем так, что там учтен каждый человек, и каждый погибший поименно, как это сделано в Вооруженных Силах Украины.
Считаю, что мою деятельность должна оценивать не Генеральная прокуратура Украины. Для этого есть соответствующие суды, которые примут соответствующие решения по реальным фактам. А относительно ответственности за бездействие – надо сравнить, с чего начиналась Антитеррористическая операция, как продолжалась и продолжается, что привело к окружению группировки в районе Иловайска и трагическим последствиям. И тогда можно вести речь о том, кто действовал, а кто бездействовал в период с апреля по август-сентябрь месяц 2014 года. Нужно оценивать не только Иловайск, а всю деятельность руководства АТО, в частности с учетом тех полномочий, которые им предоставлялись, и той нормативной базы, которая на то время существовала, а возможно и соответствия этой базы, соответствия определенных решений и ответственности в целом, которую взяло на себя руководство АТО, даже с учетом несовершенства – я так скажу – нашей нормативной базы, законодательной базы.
Самая главная причина Иловайской трагедии – это вторжение российских войск. Это также и главная причина таких больших потерь. Другая причина – несогласованность, хаотичность и, видимо, недостаточная компетентность при планировании операции выхода из окружения.
Готов отвечать за все свои решения и распоряжения, которые отдавал, в том числе и за те, которые повлекли за собой потери. Готов обосновать каждый свой шаг. Но есть уровни ответственности различных должностных лиц за операцию в целом, за конкретное выполнение тактических задач. Она должна быть разделена. В том числе нужно разобраться в составе межведомственной группировки, насколько она имела отношение к Антитеррористической операции. Почему те добровольческие батальоны МВД, НГУ не были внесены в общий состав сил и средств АТО? Почему они позволяли себе принимать решения на уровне руководителей и, возможно, даже отдельных руководителей подразделений: выполнять нам боевое задание или не выполнять его? Такого среди подразделений Вооруженных Сил не было.
Да, были факты оставления позиций, даже панических бегств, но действий типа «хочу – не хочу» в Вооруженных Силах не было. Так что при оценке действий, решений или бездействия, будем надеяться, будут изучены все эти условия и будет принято соответствующее решение.
К руководству штаба АТО поступала информация со всех участков, включая и Иловайск и Луганск. Кстати, события в районе луганского аэропорта произошли, возможно, менее трагические, но не менее героические, чем в Иловайске. Огромный героизм проявили военнослужащие Вооруженных Сил, которые выполняли там задачи, в том числе и из добровольческих батальонов, каким был, например, 24-й батальон территориальной обороны (впоследствии переформирован в 24-й штурмовой батальон «Айдар» Вооруженных Сил Украины) и который действовал достаточно мощно в районе Новосветловки, Хрящеватого относительно расширения зоны контроля в районе луганского аэропорта. Подразделения 80-й аэромобильной бригады героически защищали луганский аэропорт.
Кстати, был такой факт: когда наши подразделения успешно вышли из окружения, то еще три дня россияне боялись зайти на территорию луганского аэропорта, такие потери они понесли там. А один из командиров российской армии, полка морской пехоты, дал команду вывести подразделения своей тактической группы на территорию Российской Федерации без согласования с высшим руководством. Причиной таких действий было то, что они понесли очень серьезные потери: в районе Луганска была уничтожена практически полностью одна рота 76-й воздушно-десантной дивизии ВС РФ. Это также свидетельствует о тогдашней ситуации, во-первых. Во-вторых, мы понимали и несли ответственность за каждую операцию, которая проводилась на уровне руководства АТО, но были руководители еще и на других уровнях. И мы понимали и несли ответственность за всю страну, потому что угроза была не только на юго-востоке Украины. Состав группировки российских войск вдоль государственной границы такую угрозу нам создавал и на севере, и на востоке, и на юге и неизвестно, какое дальнейшее развитие эта ситуация могла получить.
Возможно, в каких-то действиях кто-то может меня обвинять. Но обвинять в бездействии, считаю, никто не имеет даже морального права ни меня, ни штаб АТО, ни командиров подразделений, ни военнослужащих Вооруженных Сил, которые принимали участие и выполняли соответствующие задания.
В целесообразности или нецелесообразности тех или иных решений – возможно, да. Впрочем, возникает вопрос: а судьи кто? Кто эксперты? Кто-либо из них имеет опыт боевых действий? Все они имеют высшее военное академическое образование? Все они четко разбираются в тех, скажем так, принципах и тех основах, по которым применяются войска? Вообще есть теория этой гибридной войны и ее специфики? Или вообще была тогда прописана Антитеррористическая операция в теории? Сегодня, да, уже наработана определенная практика и направления реализации этой АТО. Так на основе чего могут нас обвинять в правомерности или неправомерности тех или иных действий???
Я начал и заканчиваю свои мысли цитатой командира батальона специального назначения Вооруженных Сил Украины «Донбасс – Украина» полковника Вячеслава Власенко: «Это не только история трагедий, это еще и история обмана. История продемонстрированного героизма. Об этом надо писать, об этом также должны помнить люди. Мы не были овцами на бойне, не надо нас так воспринимать. Мы дрались, и ребята сражались героически, и нанесли немалые потери россиянам, находясь в заранее проигрышном положении. Вот это народ Украины и должен о ребятах помнить».
Виктор Муженко.
http://khersonline.net